Рассказ.

В общем, зовут меня Сергеем. Я простой инженер-электронщик, работаю НИИ разведки полезных ископаемых. Жизнь мою следует охарактеризовать как спокойную, не совсем устроенную, почти однообразную. Плывет по течению молодой человек, и о смысле бытия вспоминает разве что после четвёртой рюмки водки.

Очередной рабочий день начинаю обыденно - с рутинной доводки приемника сейсмосигнала, основной проблемой которого считается: малая избирательность и низкая чувствительность. Спроектирован прибор в конце шестидесятых годов, поэтому нет ничего удивительного в том, что, образно говоря, обнаружить нефтяной пласт размером меньше чем Тихий Океан он не может. Но времена меняются, нужны новые технические решения, нужен качественно новый прибор. Над этой задачей бьётся наш НИИ, и я в том числе…

Геолог из меня никчёмный, и всё что я умею хорошо делать — это паять электронные схемы и обращать внимание на осциллограммы, словом работа доставляет больше мороки, чем удовольствия, да и зарплата оставляет желать лучшего. Неоднократно задумывался о смене работы, однако меня сильно сдерживало одно но…

В соседнем отделе интерпретации, где расшифровывали показания приборов, работала очаровательная Ольга…

По долгу службы мне приходилось с ней много общаться, я носил ей пробные записи результатов работы приемника. Она расшифровывала материал. Я же пытался устранить высказанные ею замечания и понять, что же конкретно следует изменить в электронной схеме.

Однако данный процесс - это всё равно, что чинить комбайн, не понимая, как вообще происходит процесс жатвы, но при этом, хорошо разбираясь в работе двигателя внутреннего сгорания. Причём общалась Ольга на совершенно непонятном мне языке геологов. И мне, инженеру-электронщику, вольно или невольно приходилось вникать в смысл этой абракадабры.

Ольга – девушка незамужняя, и могла себе позволить подолгу засиживаться на работе, мечтая, в свою очередь, в обозримом будущем возглавить собственный отдел. Эту должность занимала хмурая тётка предпенсионного возраста, и потому шансов у молодой выпускницы горного института явно предостаточно.

И вот тот судьбоносный, да к тому же скучный рабочий день, наконец, подошел к концу, и я, не стесняясь косых взглядов со стороны сослуживцев, вдруг предложил Ольге подбросить ее до дома. Дело в том, что ни для кого наш служебный роман уже не был секретом, кроме моей семьи, ведь я был женат и воспитывал славную дочурку.

Ольга, немного поколебавшись, приняла моё предложение, и когда мы вышли парой с работы,  сели в мою машину, я окончательно осознал, что некий «замок» защелкнулся, и обратной дороги у меня нет. За что боролся, на то и напоролся. Меня буквально понесло. Речи лились, будто из рога изобилия. Добравшись до Ольгиного дома, я пообещал попутчице, что стану самым лучшим геологом на свете, если только у меня будет возможность видеть ее 24 часа в сутки.

Ольга смутилась, но ничего не ответила.

Вернувшись домой, чтоб не вызвать подозрений у жены своим явно ненормальным поведением, я объяснил благоверной, что окрылён открывшейся перспективой, что в ближайшее время мне предстоит много работать, изучая эту хрень - геологию, потому что на меня, как на инженера отдела сейсмы, шеф положил глаз за старания и хорошее знание электроники.

Супруга явно обрадовалась и, ни на минуту не задумавшись, предложила оказать любую помощь, какая бы не потребовалась. Заинтересованность очевидна. Ведь если я стану зарабатывать больше, семья, рано или поздно, позволит себе обзавестись собственной квартирой, покинув надоевшее до слёз съёмное жильё.

Мне стало очень стыдно за ложь, за свою слабость, в данный момент я сидел на двух стульях. А супруга желала лишь простого семейного счастья. А я обманывал её, нагло и жестоко.

Решив, что семья дороже, что проклятое наваждение рано или поздно пройдёт, я нежно обнял жену и поблагодарил за понимание.

Всё вокруг меня словно расцвело. Жизнь перестала казаться серой. На другой день я вприпрыжку побежал на работу, стал изучать материалы, вносить необходимые коррективы, снова дорабатывать, снова изучать, увлёкся…

Взглянув на часы, я с ужасом понял, что рабочий день давно закончился, и уже стемнело. Опрометью понесся в отдел интерпретации, но дверь в кабинет, разумеется, была заперта.

«О боже», - подумал я, - «я сегодня даже ни разу не зашел к Ольге, наговорив ей вчера столько…»

Самомнение плавно опустилось ниже плинтуса.

«Ну да ладно», - оправдывался я, буквально выбегая с работы и на ходу застегивая куртку. Мне казалось, что сейчас выбегу на улицу и увижу ее ладную фигурку вдали…

Но, конечно, ошибся. Чудес, как известно, не бывает.

Приехав домой, я решил, что с не начавшимся романом покончено, просто в очередной раз  потерял голову, но изучение геологии и работу над новым прибором забрасывать не стал. Прочесав интернет вдоль и поперек, прочитав кучу умных книжек, я стал кое-что понимать в геологии, более того, она мне стала нравиться. Не зря эта специальность окружена ореолом романтики. Что-то в ней есть, манящее и пьянящее. Ищешь клады родной Земли, просто простукивая ее недра молоточком, словно ищешь тайник в глухой стене.

Основательно заморочив себе голову геологией и остатками любовной эйфории, я через неделю решил пойти на прием к главному геологу с просьбой командировать меня на курсы повышения квалификации кадров по специализации сейсморазведки.

Скорее это было закамуфлированное желание как можно скорее доказать окружающим, и Ольге в том числе, серьёзность своих намерений. Ведь в подобной ситуации, даже отпетые двоечники, если им очень нравится отличница, ведут себя подобным образом, достаточно вспомнить школьные годы чудесные. Так и я. Чувства ещё тлели, боролись с разумом. Пока ничья. Однако чувства временами берут верх.

Одним словом, решение главного геолога оказалось в мою пользу. Причем даже сладострастных речей не понадобилось произносить.

Поблагодарив главного геолога, вновь окрылённый промежуточным успехом, я уже собрался покинуть кабинет начальника, но тот неожиданно остановил меня:

- Сережа, я очень ценю твое стремление повысить квалификацию…

Мне показалось, что Геннадий Павлович завёл довольно серьёзный разговор, причём издалека. Я, конечно, остановился и обернулся в его сторону. Удивленный взгляд выдал мои эмоции.

- Но не забывай, хороший специалист должен быть хорош во всем! Он должен быть образцом для коллектива, тем более, вас, молодых в геологии сейчас очень мало…

Человек старой закалки. Сразу видно.

Я мог только догадываться, что он имел в виду. Спустившись к себе в кабинет, я увидел сияющую Ольгу, восседающую прямо на моем офисном столе, хорошо хоть не на рабочем, где обложенный измерительной аппаратурой грозно возвышался макет нового сейсмодатчика.

- Электронщики теперь, как я поняла, не нуждаются в услугах интерпретаторов, - явно съязвила она.

- Оля, прости, я так закрутился с самообразованием…

- Ну почему же с само… разве Геннадий Павлович не отправляет тебя на учебу?

- Откуда ты знаешь, я ведь пять минут как от него?

- Сергей, - вдруг сменила тон она, - у нас в НИИ новости распространяются быстрее скорости света, их узнают все, кроме тебя. Геннадий Павлович, между прочим, папин брат.

- М-м-м-да уж…

- В тот день я пришла домой зарёванная, после того как весь отдел с замиранием сердца ждал когда ты ворвешься к нам с букетом цветов. Даже чайник семь раз подогревали. А тебя и след простыл, он, видишь ли, самообразовывался…

- Оля…

- Да иди уже, собирайся, у тебя поездка, а ты опять оправдываешься…

Вернувшись домой, я поведал жене о предстоящей поездке в Питерский горный институт на два месяца. Она была просто счастлива: «Сережка, наконец, тебя заметили, может теперь мы, наконец, заживём как люди».

Пришлось поспешно объяснить, что это только курсы, впереди полно работы, прежде чем хоть что-то сдвинется с мертвой точки.

- Ну, первый шаг необходимо сделать, наконец-то ты перестал плыть по течению.

«Да», - подумал я, какое уж тут течение, целый водоворот.

Приехав в Питер, я был поражен современным оснащением лаборатории сейсморазведки. Решив не терять время попусту, целиком погрузился в работу, даже в ущерб спиртному. Сначала заставил себя, после втянулся, будто первоклассник. Так было легче, с одной стороны я не думал об Ольге, голова забита другим, с другой стороны, я все же надеялся в перспективе улучшить материальное положение семьи.

Чудеса, но два месяца пролетели как два дня, и мой сейсмоприемник (над ним я тоже не забывал работать) стал уже совсем не тем, каким был прежде, а главное - я стал другим.

Вернувшись в родные пенаты, тут же нагрянул к Геннадию Павловичу с отчетом, и попросил провести полевые испытания созданной мною аппаратуры.

- Что ж, - рассудительно произнесло начальство, - давай проверим, сейчас как раз идут интенсивные разведочные работы в Якутии, но имей в виду, партии сейсморазведки сезонные, и проторчать там придется не меньше полугода.

- Согласен, - молниеносно выпалил я и практически пулей вылетел из кабинета Геннадия Павловича.

Мне почему-то показалось, что для дешифровки и интерпретации показаний прибора он отправит со мной Ольгу, и уже представлял, какая прекрасная жизнь ожидает меня на краю земли…

Однако в Тмутаракань я отправился один. Так всегда бывает…

Единственное, что скрасило моё жестокое разочарование – это долгий полет в грузопассажирском самолете с молодым веселым экипажем.

Я, наконец, своими глазами увидел всю рутину работы пилотов, их быт, и их тоску по семьям и девушкам, оставленным за многие тысячи километров от дома. В подобной ситуации и мне было намного легче. К тому же летчики оказались отличными технарями, долгие часы полета мы то жарко спорили, то вместе вспоминали ушедших товарищей.

Наконец наш борт приземлился в аэропорту города Мирный, мой груз с помощью вертолета перекочевал в пункт разведочных работ.

Довольно быстро привык к условиям полной изоляции и малочисленному составу партии сейсморазведки.

Тоскливо было только ночью, когда я выходил на крылечко своего вагончика и всматривался в красивейшее безоблачное небо Якутии, мерцающее мириадами далёких и холодных звёзд. Курил одну сигарету за другой, и искал в этом небе ответ, где же сокрыто моё неведомое счастье? Ночную тишину нарушали лишь сейсмомолоты, чьи многотонные удары доносились до меня как шум колес далеко проходящего поезда.

Окончательно одурев от своеобразного одиночества, бесконечного количества выкуренных сигарет и пленяющего аромата Якутского воздуха я пошел, что называется искать приключений. Добравшись до вагончика начальника партии, заглянул к нему.

- Ну и скукотища тут у вас, - начал я.

- Зря ты так думаешь, тут неподалеку работают археологи, вся наша банда поди уже там. Веселятся. Только ночью ходить пешком не советую, тут, говорят, медведи шалят.

- Археологи? А как их найти?

- Ну, коли невтерпёж, - начальник партии приподнялся с кровати, - иди вдоль дымки от ручья, там сухо и ее хорошо видно, не заплутаешь. Случись чего, просто разворачивайся в противоположную сторону, и придешь обратно… да ребята поутру будут возвращаться на вездеходе, полюбому услышишь.

Я вернулся к себе, взял из вагончика рюкзак с водкой, заботливо привезенный за тридевять земель, и попер вдоль ручья. Однако идти в темноте не так-то просто, как кажется. Зачем Бог дал человеку только две ноги? Вечно спотыкаешься на ровном месте. Сначала окружающий дикий мир кажется темным и страшным, но со временем привыкаешь к тишине и мраку. Очень скоро я уже довольно быстро шагал в сторону лагеря археологов, ориентируясь на едва различимый смех и бренчание гитары.

Меня заметили раньше, чем я их.

- Хе! Да это ж наш испытатель! А ты медведь, медведь…

- Серега, а мы думали все НИИшники тока в костюмах и на дачах сидят…

Раздался громкий девичий смех.

- Да тут и девчонки есть, - удивился я.

- Тут все есть, - чуть не хором ответила компания.

- Поскольку мы все уже друг другу изрядно надоели, давай будем слушать тебя.

- Сначала выпьем за знакомство, - предложил я.

Рюкзак водки — звучит не только солидно, но даже немного угрожающе. И правду говорят, что  пьяному - чёрт кукловод. Каких только подвигов ради выпивки не совершают? Даже медведей не боятся.

Дальше пошла обычная молодежная болтовня с шутками, чоканьем и прибаутками, и чего-то особенного выделить в беседе трудно. После энного количества спиртного у меня вдруг проснулся интерес к археологии, а точнее к археологу по имени Женя.

Я говорю: «Что за работа для молодой девчонки, это же скукотища, одной среди кучи мужиков в глухомани землю копать?»

А она мне: «Среди баб было бы хуже, к тому же, знаешь, скажу по секрету, тут кроме земли ещё и золотишко попадается», - и громко рассмеялась.

Я вытаращил глаза, и поскольку был уже в дупель пьян, спрашиваю: «И много ты золотишка накопала?»

А она мне: «Пошли в палатку, покажу».

Проснувшись утром в палатке с незнакомой девушкой, я первым делом попытался сообразить, много ли времени прошло? Сколько я отсутствую?

Выглянув из палатки и увидев, что вездехода нет, понял – долго!

Рядом с догоревшим кострищем не было никого, только разбросанные как попало вещи, мусор и посуда. А в сторонке сиротливо стоял мой рюкзак. Удивительно он был полон водки. Ребята же сказали, у них всё есть… не нашел я только одного — воды. Не зря говорят, сушняк приходит неожиданно и утром. Голова болела страшно, о настроении лучше промолчать. Решил похмелиться и разбудить Женю.

Для этого у меня было три повода:
Во-первых: похмелье.
Во вторых: я не пошел на работу.
В третьих: у меня появилась подружка (предположительно).

Незаметно опорожнив полбутылки и посмотрев на небо, я понял, что все нормальные люди сейчас обедают. Судя по положению солнца на небосводе.

Залез в палатку и сал трясти Женю за плечо.

- Жень, а Жень, где у вас вода?

Она открыла глаза, и вдруг вцепилась в меня будто клещ:

- Испытатель, извини, забыла как тебя звать, забери меня от сюда…

Такой расклад меня поразил.

- Жень, ты что, ты много выпила?

- Нет, в том то и дело, что это ты много выпил, и продолжаешь пить… ты мне всё рассказал вчера как на духу, мне стало плохо… и за тебя и за себя…

Тут я совсем растерялся:

- Жень давай поставлю чайник, а впрочем, давай лучше выпьем

Принёс стаканы, мы выпили, после громко рассмеялись, ведь я напомнил, что не разглядел вчера, сколько золота она накопала.

- Ай, - небрежно махнула рукой девушка. – Оно всё почернело…

Неожиданно послышался звук подъезжающего вездехода.

- Это наши ребята едут на обед, - успокоила Женя. - Да чёрт с ними, прогул нам простят, не выходи, не рисуйся, не фотогеничен сегодня. Да и не принято тут ловить за руку… полгода всё ж без цивилизации.

Но она ошиблась…

Палатка осторожно расстегнулась…

- Сережа, Сереж, твой приёмник отлично отработал, меня вызвали лично просмотреть материал, - я услышал голос Геннадия Павловича. Лучше бы меня ударил сейсмомолот. Я нехотя вылез из палатки и по жестам водителя вездехода понял, что ничего нельзя было сделать.

…Вездеход довез нас до парка сейсмологов, по кивку геолога я понял, мне пора идти в палатку собирать вещи

.
Собрался быстро, а когда вышел на крыльцо, заметил Геннадия Павловича торопливо курящего на вертолетной площадке.

- Я тебе говорил, что хороший специалист должен быть хорош во всём?

- В смысле? – буркнул я.

- Вот я-то тебя прощаю, но девушка вряд ли. Дальше думай сам…

Когда садились в вертолёт, я желал лишь одного, надеялся, что винтокрылая машина упадёт где-нибудь подальше от людских глаз, не добравшись до пункта назначения.

Вот так я вернулся домой, с видом побитого пса. Жена с порога делала вид, будто ужасно соскучилась и очень рада видеть мою небритую физиономию. Но я давно почувствовал неладное.

- Есть что выпить? - тихо спросил я?

- Да, садись за стол, я ужин приготовила.

Повиновался словно ребёнок. Супруга неслышно опустилась на ближайший табурет.

- Оля приходила…

Я подавился борщом.

- Серёжа, не нужна нам с тобой другая квартира. В первую очередь, нам надо умудриться остаться вместе…

Конец.